Вековое эхо мельницы Ханафи

Друзья, в рамках празднования 100-летия ТАССР, предлагаем вашему читательскому вниманию повесть, автором которой является наш земляк, житель Средних Тиган Бадертдин Шайхетдин.

Путь мой лежит в деревню Нижние Тиганы по дороге, соединяющей деревни Сахаровка и Большие Тиганы. Трассу эту в народе называют «БАМом». Справа раскинулись поля, зеленеет озимь. Слева остаются села Большой и Малый Красный Яр. Ближе к селу поднимаюсь на пригорок, и в тот миг охватывает меня чувство растерянности: очень уж знакомой панораме не хватает мельницы Ханафи. Трепетно в сердце, в душу подкрадывается некая грусть. Разобрали. Не стало мельницы с историческим прошлым, служившей десятки лет не только нижнетиганцам, но и селянам близлежащих сёл.

***

Интересно, а какие мысли кружились в голове у кулака Ханафи, бежавшего на своём вороном коне в ночной тьме в неизвестность, бросив всё: родную деревню, дом, семью. С утра причин для тревоги не было. Вывел из конюшни игривого коня – жеребца, запряг, не спеша, в тарантас постелил свежевыкошенную траву, после чего зашел в дом, взял на руки четырехгодовалую дочь, поласкал её, остальных предупредил о поездке в город Чистополь за деталями для мельницы. У околицы за тарантасом поднялся веер пыли. Проезжая мимо мельницы, Ханафи попридержал коня. На мельнице сегодня дежурил Хамматгарай – двоюродный брат Ханафи. Все-таки усвоил тонкости работы и, вспоминая один забавный случай, тень улыбки пробежала по его лицу.

Однажды, оставив в мельнице Хамматгарая, поехал на луга рядом с высохшей рекой Куркул на сенокос. Распряг коня, стреножил, отпустил пастись. Отточив тщательно косу, стал косить. Косил энергично, играючи, с удовольствием. Но послышавшийся издали гул мельницы заставил его вздрогнуть. Положил косу на землю, поднялся на пригорок и стал наблюдать за крыльями мельницы. Во вращении не было равномерности, плавности. - Ах ... ! - вырвалось у него от отчаяния, сам того не ожидая. Кто же загружает бункер полбой после заточки мельничных жерновов. Увидев вернувшегося на разгоряченном коне брата с перекошенным лицом, Хамматгарай испугался не на шутку.

А года-то как бегут. Вот уже прошло четыре года как построили мельницу. Суетное было время. Но Ханафи не жалуется, то были интересные, дельные хлопоты. Хотя мастера были приглашены из Чистополя, в центре работ Ханафи крутился сам. Участвовал в расчетно-измерительных операциях, доставал необходимые детали. Мельничный вал поднимали мужчины всего села. Коллективная работа объединяет людей, приближает друг к другу. Мельница получилась на славу. Ханафи остался довольным. Если строительство была одной радостью, в очереди стояла вторая - родилась дочь. Шёл 1924 год. Пролетело четыре года, а малышка растёт как в сказке, как бы не сглазить. И вот сегодня проводила отца, бурно похлопав в ладоши.

С месяц погостил Ханафи в родном селе. Родные, навестившие его, знакомые с осторожностью заводили разговор о том, что не вернуться ли ему на родину. Однажды, председатель колхоза «1-мая», встретив его на улице, завёл разговор: «Ханафи абзый, хватит тебе скитаться по миру, приезжай обратно, найдем тебе работу. Если захочешь, примешь мельницу. Присутствовал на Сабантуе родного края. Наблюдая за скачками, опять вспомнил своего Вороного. Куда уж нынешним тягаться с его скакуном. Хотя в Сабантуе не было того задора (может, так казалось только Ханафи), надо отметить, что праздник удался, люди отдыхали, участвовали во всех забавах, веселились от души.

Мирная жизнь вставала на свои рельсы. Но в сердце все еще «кровоточит» старая рана. Когда проходишь по знакомым улицам, обида за прошлое вспыхивает с новой силой. От родного крова, построенного с такой теплотой, ничего не осталось. Дом перекатали для колхозного правления. Лишь сиротливо торчащие столбы от ворот стоят, напоминая те смутные времена, наталкивая на убогие мысли. Спустя месяц, Ханафи собрался к своему новому «гнезду». Уезжая, попросил Хамматгарая, чтобы тот писал почаще. На душе у Ханафи боролись два противоречивых чувства: первое - грусть по родному краю, второе - обида за причиненное зло. С собой привез дочку Вагизу. «Поживи возле меня, осваивайся, может и понравится здешняя жизнь». По приезду Вагиза оценила здешнюю жизнь. Не привыкла сидеть, сложа руки, была вся в движении. Умную, трудолюбивую девушку сразу приметили, прислали сватов. Непреклонна была Вагиза. Пожив тут около года, завела разговор об отъезде. «Папа, погостила, спасибо тебе, - сказала она, - надо собираться домой. Без меня и матери трудно, наверное». Ни слова не сказал Ханафи, кивнул только головой в знак согласия.

Проводы дочери были тяжёлыми. Будто внутри порвалась та нить, которая все эти годы связывала его с родной стороной. И болезнь уже одолевала. Об этом он молчал, привык быть сильным. Когда пошёл провожать, только и сказал: «Оставляешь, дочка? Доведи мой привет до родных мест», - добавил он. Было начало августа 1947 года. 17 сентября того же года Вагиза получила телеграмму. В ней было всего три слова: «Умер Ваш отец».

Опубликовано в газете "Заря" Алексеевского района" 8 апреля 2020 года. А также на сайте alekseyevsk.ru

На фото - рассказчик истории, житель Средних Тиган Бадертдин Шайхетдин