Хрущёв в Татарии. Визит первый, прощальный…

Раннее утро 10 августа 1964 года. На борту омика, подплывающего к Казани, чуть дребезжащий тенор растроганно выводит: «Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке…» Солиста вполголоса – не дай бог перепеть – поддерживает баритон. Солист – Никита Сергеевич Хрущёв, Первый секретарь ЦК КПСС. На подпевке, как и положено по должности, – Фикрят Табеев, первый секретарь Татарского обкома партии…

Никита Сергеевич поёт от избыт­ка чувств – Казань отсюда, с воды, выглядит сказочно. Да и настроение у творца оттепели и хрущёвок со­ответствующее. На Ом-290 Никита Сергеевич и сопровождающие лица возвращаются с обкомовской дачи в Боровом Матюшино, где ему на­кануне устроили царский приём. С национальными блюдами и ры­балкой, которая совсем неожиданно удалась.

ВСТРЕЧА. ОТ ДУШИ И ПО РАЗНАРЯДКЕ

Как трогательно краснеет моло­дой матрос, что вручает ему букет цветов от имени «благодарных за исторический визит и вдохнов­лённых им на новые трудовые под­виги тружеников речного флота»! Никита Сергеевич, конечно, не до­гадывается: парень совсем не реч­ник и говорить ему, ломая заранее заготовленный сценарий, прихо­дится вместо капитана, который от волнения лишился дара речи. Хорошо, что для любых непредви­денных ситуаций всегда под рукой крепкие ребята из органов…

А как встречали Никиту Сергееви­ча накануне в Казани! Гладиолусы в аэропорту от пионеров! По все­му маршруту движения – востор­женные лица! Улыбаются, машут. Хрущёв, стоя в открытой «Чайке», довольный, с четырьмя геройскими звёздами на пиджаке, машет в ответ своей парадной шляпой. Кажется, что поприветствовать вождя по соб­ственной инициативе вышел весь город.

Сгонять и правда никого не при­шлось – поглазеть на Хрущёва боль­шинство собралось по собственному желанию, из любопытства. Но без руководящей роли партии, конечно, не обошлось. Отрывок из воспоми­наний казанца Бориса Милицына, опубликованный в республикан­ском издании десятилетия спустя: «Накануне в Институт органической и физической химии имени Арбу­зова, где я тогда начинал работать, спустили разнарядку относительно того, кто где из сотрудников должен стоять на улицах города, встречая кортеж правительственной делега­ции во главе с Хрущёвым…»

Коллегам Милицына было по­ручено «дежурить» на улице Лу­мумбы, но Хрущёва они так и не увидели – маршрут, как водит­ся, изменили. Запланированная встреча в КГУ тоже не состоялась. Преподавателей и студентов уни­верситета, несколько часов без тол­ку прождавших высокого гостя, в итоге распустили. Не дождались Никиту Сергеевича и на заводе «Оргсинтез», и на авиационном заводе, хотя встречи с химиками и самолётостроителями до по­следнего значились в программе. Для этого ещё за месяц до приез­да Хрущёва на дорогах положили асфальт, покрасили заборы и даже решительно снесли покосивши­еся памятники на заброшенном кладбище Кизического монастыря в Ленинском районе…

Почему Хрущёв отказался от по­сещения стратегических для страны предприятий (на одном скоро вве­дут в строй производства этилена и полиэтилена, на другом строят бомбардировщики Ту-22), останет­ся тайной. Возможно, программа поменялась из соображений без­опасности. А возможно, потому что Никита Сергеевич не мог здесь так уверенно раздавать ценные со­веты и указания, как он это делал где-нибудь на селе, в поле.

ЧУДЕСА «РУЧНОГО» УПРАВЛЕНИЯ

Зато на юго-востоке Татарии, куда Хрущёв вылетел в то же утро из Ка­зани, он чувствует себя как рыба в воде. Особенно на полях колхоза «Авангард», где главе государства показывают образцовые плантации царицы полей. Но одной кукурузой дело не ограничивается. Похвалив товарища Газизуллу Карамуллина, председателя колхоза, за хороший урожай, Хрущёв интересуется: «Ска­жите мне, какой урожай получаете по чистому пару и какой урожай в сумме за два года собирает колхоз по занятому пару или по зяблевой вспашке?» Этот вопрос, несомненно требующий личного участия главы государства, обсуждается долго и во всех подробностях.

А потом Никита Сергеевич чи­тает собеседнику целую лекцию о том, какие сказочные перспекти­вы для колхоза и Татарии в целом сулит выращивание картофеля: «Вы можете производить картофель для Ростова-на-Дону, для Азер­байджана, Узбекистана…» Агро­технику, необходимую для полу­чения хороших урожаев клубней, Хрущёв председателю, естественно, тут же детально преподаёт лично, настойчиво советуя использовать как можно больше минеральных удобрений.

Узнав же, что минеральных удобрений колхозу выделяют сущий мизер, Никита Сергее­вич ничуть не смущается: «Мы могли бы выделить вам необ­ходимое количество минераль­ных удобрений на всю площадь товарного картофеля. Но эти удобрения, я бы сказал, нужно давать под определённый век­сель. Получаете удобрения вы – дайте вексель: сколько вы дадите от применения этих удобрений то­варного картофеля».

Хрущёв демонстрирует в Тата­рии и чудеса «ручного» управления. Стоило ему узнать, что в колхозе не прочь посеять озимую пшеницу «мироновская-808», но нет семян, как буквально через три дня семе­на чудесным образом находятся. Три тонны пшеницы нужного сорта срочно доставляются самолётом из Харькова – специально для кол­хоза «Авангард»….

НЕФТЬ ДЕШЕВЛЕ СТАКАНА ГАЗИРОВКИ

Колхозные поля Никита Серге­евич проинспектировал сразу по­сле того, как побывал на экскурсии у нефтяников. Началась она на вер­шине Карабашской горы, откуда на многие километры вокруг были хорошо видны нефтяные качал­ки, буровые вышки, парки сбора нефти. Подзорная труба, предусмо­трительно установленная рядом с большой картой Ромашкинского месторождения, даже не пона­добилась. Говорят, именно здесь, на Карабашской горе, рассказывая Хрущёву о достижениях промыс­ловиков, один из ответственных товарищей произнес известную фразу: ведро татарской нефти обхо­дится государству дешевле стакана газировки.

Любуясь промышленными пей­зажами, Никита Сергеевич обра­тил внимание на горящие факелы попутного газа и тут же поинтере­совался, нельзя ли использовать их тепло, например для подогрева воды или выращивания овощей в теплицах. Свита тактично промол­чала, по версии Табеева, по той при­чине, что просто так использовать попутный газ было невозможно (ценнейшее нефтяное сырье, по­путный нефтяной газ, после этого еще два десятилетия продолжал без пользы обогревать небо. – Прим. ред.).

Затем кортеж во главе с брониро­ванным ЗИСом направился в сторо­ну Азнакаево, а по дороге бригада Героя Соцтруда Александра Тим­ченко показала Никите Сергеевичу, как перемещают буровую установ­ку. Наблюдая, как семь тракторов С‑100 тащат её на новое место, глава государства спросил, нельзя ли то же самое выполнить меньшим ко­личеством тракторов. Можно, но бо­лее мощные трактора государство нефтяникам не выделяет – таков был ответ. Через пять дней четыре мощных С‑400 поступили в трест «Татбурнефть».

НЕ УВЕРЕН – НЕ ОБГОНЯЙ

Прощальный обед Никите Серге­евичу устроили в Сапеевском лесу (с тех пор этот лес зовут Хрущёвским), в двенадцати километрах от Азна­каево. Огромный шатёр, накрытые столы, изысканные блюда татарской кухни, приготовленные поваром Юнусом Ахметзяновым, – все было на уровне. И лапша, и эчпочмак Хрущёву понравились, но больше всего – тутырган тавык (курица, фаршированная по-татарски). Фи­крят Табеев вспоминал, как, отведав её, Никита Сергеевич распорядился: «Этих кур положите мне в вагон в дорогу». А Юнус Ахметзянов вско­ре получил орден Ленина…

Хрущёв уезжал из республики в приподнятом настроении. «Та­тария произвела на меня большое впечатление», – процитирует 12 ав­густа 1964 года его слова газета «Со­ветская Татария». Визит, действи­тельно, прошёл почти без единой помарки. Если не считать мелкого казуса. По маршруту следования кортежа на одном из придорожных плакатов обнаружился броский ло­зунг: «Догоним США по производ­ству мяса и молока!» И все бы хоро­шо, но, когда кортеж возвращался по той же дороге, на обратной сто­роне того же плаката кто‑то раз­глядел: «Не уверен – не обгоняй!» И подпись: «ГАИ»…

Два месяца спустя Никиту Серге­евича Хрущёва освободят от долж­ности Первого секретаря ЦК КПСС и главы советского правительства и отправят на пенсию.

Журнал "Татарстан", 2019.