Красный цветок октября на Октябрьской улице

Пропитавшись ностальгией по ушедшей навсегда комсомольской юности, «Татарстан» отправился искать комсомольские места на дорожной карте и на пересеченной местности родной республики. Найдено было их не так уж и много: посёлок Комсомольский в Тукаевском районе, деревня Комсомолка – в Агрызском, посёлок КИМ (коммунистический интернационал молодёжи) – в Спасском… Но на личную встречу с собой позвала нас деревенька с более романтическим названием – Красный цветок – тот самый, который украшал грудь каждого комсомольца, ещё до появления комсомольского значка. И мы отправились в Кукморский район.

ШКОЛА, КОТОРОЙ НЕТ

Красных цветков в Красном цвет­ке вот так с первого взгляда и не обнаружишь. Зато цветы иных от­тенков в наличии – фиолетовые, оранжевые, синие, желтые… они, умытые унылым осенним дожди­ком, улыбались нам из каждого палисадника.

Мокрая разбитая дорога, окайм­ленная цветущими полисадниками, привела нас в Красноцветокскую начальную школу, двери которой приглашающе распахнуты настежь – топят, наверное, хорошо в деревне, вот и проветривают, чтобы детям не жарко было. Из окон задорно выглядывают тюлевые занавесоч­ки в белый цветочек. На цыпочках, боясь нарушить учебный процесс, заходим в деревянные сени… Сквозь ещё одну распахнутую дверь – в класс… Который встречает нас пустотой, холодом и сыростью. Деревянные стол и лавки будто в спешке сдвинуты в угол. Стылая печка давно не топлена и не белена. На подоконниках – пустые бутыл­ки из‑под пива. Из окон виднеется туалет с еле заметными буквами «М» и «Ж» на дверях. В этой школе давно уже никто не учится. А, может, и некому учиться?

– Школьники есть у нас, – успока­ивает «Татарстан» Николай Назаров, выгуливающий рыжего кота на за­валинке. – Восемь человек. Их в со­седнюю деревню, в Иштуган, возят учиться. А наша школа уж давно не работает.

ЗАВЕТНЫЙ ЦВЕТОК

Информацию подтверждает Фа­ина Охотникова – хозяйка самого красивого палисадника в Красном цветке. Среди своего жёлто-оран­жево-фиолетового цветочного раз­нообразия, она отыскивает нам тот самый заветный красный цветок и разрешает его сфотографировать и в фас, и в профиль, и в анфас.

– Не знаю как он называется, – признаётся она, указывая на алую мальву. И те цветы, в честь которых деревню назвали, тоже не помню как называются… Но было их тут полным-полно – целое поле. Крас­ненькие липучки такие. Поэтому, когда стали здесь люди селиться, де­ревню назвали в их честь. Но цветки эти летние, осенью вы их не увидите. Учительница у нас тут живёт мо­лоденькая, она всё про них знает, целые доклады про деревню нашу пишет, везде с ними выступает… Но сейчас нет её. Она в школе, в Иштугане.

ВДОЛЬ ДА ПО ОКТЯБРЬСКОЙ

Слушая рассказы про учительни­цу, с Фаиной Охотниковой двига­емся по улице Октябрьской к тёте Лизе, которой 89 лет недавно ис­полнилось, и она всё знает – долго­жительница потому что. По дороге любуемся наличниками – они в этой удмуртской деревне у каждого дома разные – резные да расписные. И очень яркие. Нигде мы больше таких не видели. И колодцами лю­буемся, а красноцветокцам не до любования – водопровода в деревне нет.

– И газ только в этом году до де­ревни довели, по деревне пока нет, – рассказывает Фаина. – Дорогу вот по самообложению делать будем, а то смотрите какая грязь. По колено прям.

ГУСИНОЕ НАСТРОЕНИЕ

Грязь, которая очень смущает гостеприимных красноцветокцев, ничуть не смущает красноцве­токских гусей и уток. Белоснежные птицы радуются ей, как дети малые, с разбегу плюхаясь в лужи и гогоча от восторга.

Зарядившись гусиным настрое­нием, подходим к домику долгожи­тельницы Елизаветы Прокофьевны Назаровой.

Она помнит себя в этих краях с тех самых детских лет, когда отец при­вёз её в эту деревню. Фотография Лизы-октябрёнка смотрит на нас из рамочки на стене. В той же самой рамочке с Лизой-октябрёнком со­седствуют Лиза в пионерском, в ком­сомольском, и во всех последующих возрастах – вплоть до сегодняшнего. Всю свою жизнь эта маленькая Лиза с озорной улыбкой живёт в малень­ком уютном домике, с маленькой девичьей кроватью. Большая в этой светелке и не поместится. Зато по­мещаются: печка, старинный буфет, диванчик, икона в углу и занавесоч­ки в цветочек – такие же как в бро­шенной школе.

СОВЕТСКИЙ УКЛОН

Елизавета Прокофьевна тоже сразу же вспомнила про красные цветочки, которые дали имя селу.

– Давно это было…, – говорит она. – Разве ж кто сейчас скажет когда. Никто вам не скажет. И я не скажу.

Позже, из достоверных источ­ников, мы узнали, что деревень­ка с красивым названием обра­зовалась в верховьях реки Мёша в 1930‑х годах. Была она, как и мно­гие окрестные деревушки, с «со­ветским уклоном». Отсюда и глав­ная деревенская улица получила название – Октябрьская, и про­тив цвета красного цветка никто не возражал – не стали мучиться придумывать, да переименовывать. А ведь в соседнем Иштугане и реку Бойцом окрестили. Местные октя­брята и пионеры учились в Красно­цветковской школе, а комсомольцы ходили на танцы в клуб.

Сейчас нет ни комсомольцев, ни школы, ни клуба. И никто ни­куда не ходит.

НЕ ГРИБНОЙ ГОД

– А куда нам ходить? Нам ходить некуда, – пожимает плечами Ни­колай Назаров. – Я вот за гриба­ми хотел сходить, – подъельники у нас тут водятся. Да нет грибов, кончились все, не успев начаться. Не грибной, видно, год…

– Сейчас тут только 17 человек проживают, – Фаина Охотникова обводит взором мокрую от дождя деревню. – На работу в Кукмор, в Сабы или в Казань ездят. Доярок на ферму автобус возит. Автолавка приезжает вместо магазина. У мо­лодых, кто работает, хорошие дома, сами видите. У стариков уж все по­косились, на пенсию больно не раз­гуляешься…

– А ко мне племянники приез­жают, – улыбается Елизавета Про­кофьевна. – Гостят, помогают, грех жаловаться. Своей‑то семьи у меня нет, не сложилось. То комсомол, то работа…

КАК ДОБРАТЬСЯ:

Выезжайте из Казани по Мамадышскому тракту. Че­рез Тюлячи, Богатые Сабы. Всего вам нужно проехать 126 километров.

ЧЕМУ УДИВИТЬСЯ:

Уже и не удивительно даже, как одинаково, буд­то под копирку, вымирают деревни. Одна жилая улица. Отсутствие школы, магазина, клуба, работы, частенько асфальта, газа, водопровода. И очень красивые окрестности, которые медленно окружа­ют и поглощают когда‑то шумную, яркую и много­людную деревню. В 1938 году в Красном цветке проживал 181 человек, за 80 лет количество наро­да сократилось в 10 раз – теперь их только 17.

С ЧЕМ СРАВНИТЬ:

Устав перечислять отсутствие элементарных пунктов инфраструктуры в умирающих деревнях, «Татарстан» отправился в… Андалусию (есть такой район на карте Испании). На побережье Коста-дель-Соль, в деревеньке Низа Бич – не поверите – нет ни школы, ни больницы, ни магазина, ни клуба. И деревенька в 100 домов вполне себе процветает. За школьниками приезжает автобус, прямо как в Красном цветке, а местные абборигены ездят за чем-нибудь вкусненьким в магазин за 30-40, а ино­гда и за 70 километров. Зато есть три парка. Жители деревни очень любят там гулять и читать газеты с журналами. В Испании связь очень плохая, интернет работает еле-еле – «И слава Богу!», — говорят анда­лусцы, с головой погружаясь в бумажные носители разумного-доброго-вечного. Может быть поэтому испанские деревни не вымирают?

ЧЕМ ЗАРЯДИТЬСЯ:

Оптимизмом и позитивом. А ещё желанием жить на родине, там, где прожили свои жизни многие поколения красноцветокцев. Отсутствие элемен­тарных благ цивилизации не мешает им создавать шедевры из простых наличников и выращивать диковинные, пусть и не всегда красные цветы.

Журнал "Татарстан", 2018.