Леший, которого знают

1945-й. Война. До Победы ещё два месяца. А в Казани – премьера! «Шурале», первый татарский балет…

НЕСБЫВШАЯСЯ МЕЧТА

1939 год. Стук копыт и фырканье лошадей, звон трамвая и гомон толпы… Вдруг привычный шум улицы нарушает музыка – тревожная и удивительно красивая. Кто‑то из прохожих оглядывается. Ищет, откуда идёт звук. Сверху! Пробивается сквозь окна большой гостиницы. В одной из её комнат стучит по клавишам вихрастый паренёк – заперт в номере вместе с роялем. То 25-летний Фарид Яруллин…

Кто знает, появился ли бы на свет блистательный балет «Шурале», если бы в своё время Яруллина не приметил Генрих Литинский – выдающийся педагог, профессор Московской консерватории? Генрих Ильич вспоминал его  так: «Яруллин был талантливейший человек, обладающий богатейшей фантазией, но подспудной, глубоко спрятанной, скрытой. Нужно было клещами вынимать её. И если это удавалось, то являлось нечто совершенно изумительное».

Кстати, сама идея создания балета «Шурале» принадлежит… да, Литинскому. Познакомившись со сказкой Тукая, он настолько вдохновился ею, что дал своему любимому ученику задание сочинить первые сцены – для пробы. Результат так радует учителя, что он тотчас обращается к молодому поэту Ахмеду Файзи с просьбой написать либретто. Работа завертелась!

Гай Тагиров – с 1938 по 1952 год главный балетмейстер Татарского оперного театра.

– Яруллин закончил первую картину и заканчивает вторую. Музыка, в смысле танцевальности и выразительности, выше всяких похвал, – пишет Генрих Литинский в  Казань балетмейстеру Гаю Тагирову и в этом же письме предлагает ему стать соавтором-хореографом.

Литинский, конечно, не знал, что Гай Хаджиевич уже написал свой сценарий балета «Шурале», правда, одноактного, утверждал биограф балетмейстера Владимир Горшков, более того, версия Тагирова уже была принята руководством театра за основу будущей постановки. Но, подумав, Тагиров приходит к выводу: «по поводу того, чей «Шурале» интересней» с Литинским лучше не спорить. И принимает его предложение.

К работе над балетом приглашают и Леонида Якобсона – талантливого балетмейстера из Ленинграда. Дело в том, что специальная комиссия решает включить «Шурале» в программу Декады татарского искусства, которая запланирована в Москве на 1941 год. Дело ответственное! Якобсон должен ставить первый и третий акты. Ознакомившись с либретто Файзи, он находит его слабоватым и решает… в значительной степени переписать сценарий. Это вынуждает Яруллина приступить к соответствующей музыкальной переделке. То были сверхусилия! Притом в очень сжатые сроки.

Ахмед Файзи – автор либретто.

…И вот он в гостинице «Совет», что на пересечении Университетской и Баумана, – заперт в номере вместе с роялем. Чтобы мог творить беспрепятственно. И он творит, а когда напряжение становится сильным, сбегает из своего уединения по водосточной трубе. Впрочем, здесь, в гостинице, он такой не один. Целый этаж занят деятелями татарской культуры – все готовятся к Декаде. Жиганов трудится над оперой «Алтынчеч», а Музафаров – над «Галиябану». Куратором работы назначен Литинский. Каждое утро Генрих Ильич обходит номера, проверяет, исправляет, хвалит, ругает…

Конечно, труппа из 25 танцовщиков – именно таким был в то время балетный состав Татарского оперного театра – с такой мощной постановкой справиться не могла. Руководство Татарии приглашает из столицы коллектив известного хореографического театра «Остров танца», а также известных мастеров балета Москвы и Ленинграда. В итоге размер труппы казанского театра вырастает до 90 человек. Работа идёт полным ходом! Якобсон репетирует свои акты в Клубе меховщиков и не пускает к себе на репетиции Тагирова. Объясняет это страшным волнением.

Сроки премьеры «Шурале» нарушит война – надежда на быструю победу не оправдается. Штат театра вновь сократят, в балетной труппе останется… всего семь человек. Тагиров уедет на лесоповал, а затем – строить укрепления вокруг Казани. Яруллин – на фронт. Литинский приложит массу усилий, чтобы спасти «незабвенного» – именно так он называл своего любимого ученика. Он обращается в инстанции с просьбой вернуть Яруллина в тыл, потому как тот – «выдающийся композитор и представляет огромную ценность для татарской национальной культуры». Но попытки Литинского тщетны – Фарид в самом пекле войны, то на Курской дуге, то  в  боях за  Белоруссию. «Как бы  мне хотелось увидеть его на сцене. Хотя бы одним глазком… Музыка его во мне и всегда со мной», – напишет он про «Шурале» своей жене, артистке балета Галине Сачек. Но нет, этим мечтам не суждено сбыться…

СТАНЦУЕМ… ДЕРЕВНЮ!

– Ноги целы?

– Целы.

– Штаны носить можешь?

– Могу.

– Значит – артист!

Вырванный из контекста истории этот диалог может вызвать улыбку, пока не узнаешь, что произошёл он в одном из многочисленных госпиталей, открытых в Казани в годы войны. Это Гай Тагиров прознал, что среди раненых солдат есть танцовщик, и тут же, бегом – решать кадровый вопрос! В годы войны артистов-мужчин катастрофически не хватало. Бывало, мужские партии отдавались женщинам. Люди вспоминали, как на поклоне, забыв про образ мужественных воинов, артистки склонялись в изящном реверансе. То был смех сквозь слёзы.

Всё это время Тагиров помнил и думал о «Шурале». Зря времени не терял: занимался со студентами балетной студии, оттачивал мастерство уже опытных артистов, ездил в фольклорные экспедиции. Однажды из такого путешествия привёз огромный «улов» – 52 народных танца! И все – в работу. Такое знание фольклора очень пригодилось Гаю  Хаджиевичу при постановке второго акта «Шурале», в котором перед зрителем во всей своей красе и самобытности предстаёт татарская деревня. В будущем такие родные для нашего края мотивы и образы придадут фантазийному балету ещё больше красок.

МИРОВОЙ ШУРАЛЕ

…Лишь в 1944-м ценой невероятных усилий Татарский театр оперы и  балета всё  же сможет вернуться к «Шурале». Многим танцовщикам на  тот момент нет и 16 лет, в оркестре не хватает не только инструментов, но и музыкантов, а в массовых сценах, наряду с артистами балета, играют артисты вокальной группы. На этот раз ставить первое и третье действия приглашён Леонид Жуков, в прошлом солист Большого театра, а с 1944‑го – главный балетмейстер театра казанского. Второе действие – за Тагировым.

Леонид Жуков – артист балета, балетмейстер. Работал в Казани в 1944–1947 гг.

Кстати, в своих экспедициях Гай Хаджиевич собирал не только татарские танцы, но и костюмы. Частенько в театр попадали наряды из Заказанья. Тагиров включает в балет пластику, характерную для татар, обыгрывает национальный костюм в танце – так рождаются и «Танец с покрывалом», и музыкальный номер, в котором Сююмбике разглядывает одежду свахи.

Роль главной героини балета – девушки-птицы Сююмбике досталась Анне Гацулиной, а ведь ещё до войны она репетировала всего лишь выход маленькой птички. Так зажглась первая звезда татарского балета – танцовщица с удивительной судьбой, вставшая на пуанты, во многом благодаря поддержке Тагирова, в 29 лет! Говорят, когда Гацулина репетировала птичку, Пётр Гусев, главный балетмейстер запланированной тогда Декады, спросил её про возраст, а услышав ответ, воскликнул: «Где же вы раньше-то были?!» Ещё двадцать лет Гацулина будет блистать в постановках театра, обожавшие её зрители будут выпрашивать туфельку, нечаянно слетевшую с её ноги, а работники закулисья – дарить сцены из спектаклей, вырезанные на дощечках.

Ещё одной звездой татарского балета, вспыхнувшей под знаком «Шурале», станет Бари Ахтямов. На премьере 8 марта 1945 года он будет танцевать роль Али-Батыра, но войдёт в историю балетного искусства как  самый блистательный Шурале – именно так отзывался о нём Леонид Якобсон, друживший с Ахтямовым до последних дней. Кстати, именно с Якобсоном будет связана дальнейшая судьба балета. За эту работу ленинградский балетмейстер удостоится Сталинской премии.

Казанская премьера имела большой успех. И Якобсон решится на его постановку в ленинградском театре имени Кирова (нынешнем Мариинском). Новую партитуру выполнят московские композиторы Владимир Власов и Владимир Фере – и это станет необходимостью, ведь балет в Ленинграде и в Большом театре в Москве будут исполнять оркестры уже тройного состава! Именно в этой огранке прекрасную музыку Фарида Яруллина услышит почти весь мир.

Успех «Шурале» был необыкновенный. Как о многом говорит лишь одно то, что среди исполнительниц роли Сююмбике была Майя Плисецкая, а партии Былтыра – Владимир Васильев! Балет шествовал по стране, он ставился на десятках сцен, а затем и вовсе вышел за границы СССР, оказавшись в афише театров Болгарии, Монголии, Польши, Чехословакии, Румынии, Албании, Мексики...

– «Шурале» – такое произведение, которое не сойдёт со сцены, – сказал Назиб Жиганов на комиссии по обсуждению постановки перед самой её премьерой. То было 6 марта 1945 года. Сегодня, спустя столько лет, этот балет вместе с нами празднует Победу.

При подготовке материала были использованы работы «Фарид Яруллин и его балет «Шурале». Неизученные страницы жизни и творчества» А. Алмазовой, «Гай Тагиров – балетмейстер» В. Горшкова, «Казанский балет» Д. Перегуловой, «Формирование сценических традиций национального
балета как отражение идентичности татар» Л. Дониной, Г. Давлетьяновой и Р. Такташ, «Первая прима-балерина республики ещё танцует!» А. Кадыровой. Редакция благодарит за помощь в подготовке материала Галию Акчурину, хранителя музейных фондов Татарского театра оперы и балета.