«О, Родина, тебя прошу принять Огонь стихов, как совесть, непродажных…»

Будущий поэт Хасан Туфан (Туфан в переводе с татарского ураган, буря, натиск) родился 9 декабря  1900 года в селе Старая Киреметь (ныне Аксубаевский район). Десятый ребенок в семье местного кузнеца, в 14 лет он уже работал старателем на медных копях – какая тут поэзия! Но потом случится важный поворот в судьбе. Хасан поступит в знаменитое уфимское медресе «Галия». И учителем литературы у него там будет Галимджан Ибрагимов! А лучшим другом Туфана станет молодой поэт Шайхзада Бабич! И теперь останется только ждать, какое место займет в татарской поэзии всерьез заболевший ей Хасан Туфан.

 Ждать придется недолго. В середине двадцатых он врывается в татарскую поэзию как ураган, легко разрушая традиции и устои. О нем спорят критики и читатели. Кто-то видит в его стихах подражание Маяковскому, кто-то, наоборот, замечает лирическую, почти есенинскую, интонацию. Правы, как ни странно, и те, и другие.

Вот строки из раннего Туфана: «Это тело. Как быть с неуклюжим? Я пиджак развернул бы крылом, Ну а сердцу пропеллер нужен, Чтоб рвануться вперед, напролом».

А вот совсем другие строки, написанные чуть позже: «Точно слезы, листья наземь падают, Будто плачет дерево навзрыд…. Не грусти, не плачь, береза белая, Листьев-слез напрасно не роняй: В чистом поле нет и духа вражьего, Уж давно свободен отчий край». Есенин? Туфан!

Туфан ищет себя, хотя уже ясно: в татарской поэзии появилось новое имя. На его лирические стихи пишут песни, его лирико-эпические поэмы «Бибиевы», «Уральские эскизы», «Между двух эпох» уже называют революционным прорывом в татарской литературе.

Самому «революционеру» между тем, нет и тридцати, а вслед за ярким, как взрыв новой звезды, стартом следует творческий кризис. Бывший горный рабочий лечится от него по собственному рецепту: бросает все и отправляется странствовать. Кавказ, Средняя Азия… Туфан обойдет их пешком, с котомкой за плечами, перебиваясь случайными заработками. И наберется сил, впечатлений для нового творческого взлета.

В начале 1930-х годов Хасан Туфан – ответственный секретарь литературно-художественного журнала «Совет эдэбияты» и автор тонких и искренних лирических стихов, которые так отличаются от плакатной пролетарской поэзии. Но последнюю культивируют и поощряют власти, уже успевшие запретить стихи кулацкого поэта Сергея Есенина…

Очередь Туфана подойдет в 1937-м. Его исключат из Союза писателей, перестанут печатать, лишат работы. В отличие от многих коллег по цеху не расстреляют и даже не посадят. Два года спустя, когда сойдет страшная волна репрессий, даже снова начнут печатать. Но скоро окажется, что палачи просто взяли паузу.  

Его взяли 18 ноября 1940-го. Пытали, избивали, допрашивали сутками. Требовали признаться, что он враг народа и агент вражеских разведок. Требовали подписать заранее заготовленные списки «сообщников». Он не сломался, никого не оклеветал. Во время пыток, чтобы не сойти с ума, шептал стихи…

Поэта приговорят к расстрелу. Два года спустя великодушно заменят смертную казнь лагерным сроком. В войну он напишет заявление с просьбой направить на фронт, в штрафбат – откажут. Туфан будет медленно угасать в сталинском ГУЛАГе, от голода, каторжного труда, но на его имя вдруг начнут приходить посылки с едой. И он выживет.

 После освобождения, в 1956-м, Туфан узнает: жена, Луиза Салиаскарова, оставшись без работы, голодала, а чтобы собрать эти посылки, сдавала кровь… Она умерла за месяц до его возращения.

16 лет лагерей не убили в нем поэта. Только его лирические стихи несли теперь мудрость и вселенскую печаль. После освобождения судьба отвела ему еще четверть века – целую жизнь.    

ХХХ

Рафаэль Хакимов о Хасане Туфане:

«Мы были соседями по даче. У Туфана участок сильно отличался от других. Никаких культурных растений. Просто дикое поле. Для сорняков было раздолье. Лопухи, крапива и лесные цветы просто буйствовали. Скворечники вокруг дома. Хозяин сидел на самодельно сколоченной лавочке и любовался своим миром. Вокруг люди переживали за урожай огурцов, помидоров, ягод и фруктов. Туфан жил миром поэзии. Его кредо можно выразить очень просто – вселенная существует только для того, чтобы ее красоту описывать в стихах. Так он мне объяснял смысл жизни, прогуливаясь под ночным небом. Он разговаривал с природой, космосом, материей, с одинокой фиалкой у дороги:

Сестрёнка, не дичись меня, мы не чужие,

Меж нами близкое родство:

Ведь я – твой брат, ведь мы – одна стихия,

Мы оба – вещество.

Придя из вечности, в круговращенье неком

В цветок ты превратилась тут.

А я, как видишь, в то, что человеком

Здесь, на земле, зовут.

Поэт – тоже материя, но только та, что умеет страдать.

Туфан соединил поколение 20-х годов с нашим временем. Он перекинул мостик через эпоху безвременья. Однажды Сибгат Хаким выразился так: «Когда мы уйдем, останутся одни шабашники». Жестко сказал, но так оно и случилось. Туфан остался образцом бескорыстия и в поэзии, и в жизни».

Фото: yalkyn.ru