«Прямо из окна был виден страшный черный дым...»

Площадь завода двигателей сопоставима с городским микрорайоном – 1152 на 362 метра. Все это - по крышей, утепленной горючим полистиролом. Горение его, расскажут специалисты, когда все закончится, напоминает горение напалма. Еще вспомнят, что завод строился по американской технологии, но они, американцы, узнав, что мы используем в качестве утеплителя полистирол, отказались объект страховать…

Пожар начался в 18-41 из-за короткого замыкания в силовом кабеле. Совсем скоро огонь стал распространяться по кровле. Первый пожарный расчет прибыл на место в 19-04,  объявлен максимальный для Набережны Челнов номер вызова подразделений, однако уже через двадцать минут становится ясно: сил недостаточно даже на то, чтобы приостановить распространение огня.

19-52. Площадь пожара - 100  тысяч квадратных метров. Огонь тушат уже 30 стволов, на помощь подтягиваются пожарные и силы гражданской обороны из Нижнекамска, Альметьевска, Елабуги. Но огонь сильнее. В 21-30 полыхает уже вся кровля завода двигателей…

Ликвидировать горение пожарным удалось лишь к 11 часам следующего дня. Но это только в надземной части завода. Огонь хозяйничает в подвалах, а их протяженность – почти семь километров. По ним огонь может перейти на станцию испытания двигателей,  а там – емкости с маслом и дизельным топливом…

Станцию в итоге спасут, заложив подходы гравием и кирпичом. 21 апреля пожар  потушат – до этого все время пожарные будут работать в две смены, каждая смена – сутки… Спасти удастся часть оборудования. Производственный корпус площадью 420 тысяч квадратных метров будет полностью уничтожен огнем. К счастью, обойдется без жертв.

P.S. При поддержке правительств РФ и РТ камазовцам удалось постепенно восстановить мощности по выпуску 100 тысяч двигателей в год. Параллельно велось создание производства силовых агрегатов уже на основе более совершенного оборудования. Меньше чем через год после пожара был собран первый двигатель «КАМАЗ-7405», а  24 декабря 1996 года торжественно запустили восстановленный главный конвейер сборки двигателей.

Воспоминания очевидцев

Альфия Гарипова, в 1993-м – слесарь на заводе двигателей:

«14 апреля я была дома. Прямо из окна был виден страшный черный дым, валивший со стороны завода. Когда утром пришла на «движки», моего рабочего места просто не было, наш цех выгорел полностью. Нас отправили домой. Сразу написала заявление об уходе, решила, что разбирать завалы, дышать гарью – не женское дело. А мой муж, тоже работавший на «движках», еще долго восстанавливал завод».

Николай Туганов, в 1990-е – фотокорреспондент газеты «Вести КАМАЗа»:

О пожаре узнал от знакомого лишь в 9 вечера. Схватил фотоаппарат и бегом к соседу – на его «Москвиче» примчались к заводу. Горели кровля и корпус, пламя из здания вырывалось метров на сто. Снимал в темноте, а в это время территорию уже плотным кольцом окружала милиция, никого и близко не подпуская к месту ЧП…На первой полосе московской газеты «Авто» вышло мое единственное фото с места трагедии. И больше нигде – по заданию сверху сотрудники КГБ забрали у меня и у моего коллеги Вячеслава Бурнышева проявленные пленки, категорически запретили всем изданиям размещать их, а журналистам – писать о пожаре».

Виктор Волков, пожарный:

«14 апреля на заводе днем прошли учения по гражданской обороне, а вечером… загорелась кабельная трасса от подстанции ГПП-12, питающей оборудование завода… На хлопки никто не реагировал, думали, это в рамках учений… Огонь начал распространяться по кабельным лоткам с огромной скоростью, охватывая все новые площади… Восемь дней и ночей мы в условиях плотного задымления, высокой температуры тушили пожар сначала на кровле, потом в зданиях и подвалах».

Марина Арап, преподаватель музыкальной школы:

«Черный дым я видела из окна своей квартиры. Масштабов ЧП не осознавала. Муж был на рыбалке, когда вернулся, увидел, что горит его родной завод, тут же поехал на работу. Тогда по городу ходило очень много слухов, говорили, что скрывают количество жертв… Никакой официальной информации не было, именно поэтому множились такие разговоры. Но я в них не верила, возможно, сказалось советское воспитание: мы доверяли власти и были уверены, что все обойдется».

 Николай Усанов, в 1994-м – наладчик на агрегатном заводе КАМАЗа:

«14 апреля я как раз работал во вторую смену и был на предприятии, когда начался пожар. По заводу поползли разговоры, что на «движках» произошло что-то серьезное. Мы вышли на улицу, увидели языки пламени. Через 15 минут мастер остановил работу, женщин отправили по домам, а мужчин оставили охранять цех и завод…»

Источник: «Вести КАМАЗа»