​​​​​​​«Сажайте самолёт! Иначе - собъём»

Это случилось 3 августа 1995 года во время рейса Тирана – Шарджа - Кабул. Посадить самолет потребовали талибы - якобы для досмотра груза. Экипаж тянул время, решая, что же делать. Но поднятый в небо истребитель сразу все объяснил: не подчинитесь – открою огонь на поражение. Как только Ил-76 сел в аэропорту Кандагара, в самолет ворвались талибы. Спустя день пленников переправили в Кандагар. Здесь в помещении, похожем на сарай, почти в полной изоляции от внешнего мира, семь россиян проведут 378 дней.

– Это был наш третий полет в Кабул. Везли вполне легальный груз – патроны и амуницию, – вспоминает Газинур Хайруллин, второй пилот самолета. - Он предназначался правительственным войскам, защищавшим город от исламистов. Афганистан тогда переживал начало террора движения «Талибан».

- Фильм, который вышел в 2010 году (главным консультантом был наш командир Владимир Шарпатов), очень близко передает то, что мы переживали, находясь в плену. Но он не передает страха, даже ужаса от неизвестности, который мы испытывали каждый день в этих застенках, – продолжает рассказ Газинур Хайруллин. – Иногда душило отчаяние. Мы не знали, отпустят нас талибы или казнят, не знали, чего они хотят от нас. Это были очень импульсивные, «взрывоопасные» люди, их поступки диктовались законами, которых мы не знали и не понимали.

К пленникам приходил местный священнослужитель, приносил религиозную литературу, предлагал  принять ислам. Впрочем, мулла был единственным представителем со стороны талибов, проявлявшим человечность. Когда местных мужчину и женщину, уличённых в измене, закидали камнями, свидетелями чему стали пленники, мулла был в таком же шоке, как и русский экипаж.

- Я нашел во дворе нашей «тюрьмы» пару железок и качался, столько, сколько мог. Это спасало от постоянного страха. Все время вспоминался дом, родители, наш Дрожжановский район. Мне мучительно хотелось туда. Может быть, это стремление вернуться на родину и позволило – мне и остальным – остаться людьми. И ещё вера: в глубине души я был убеждён, что нас не оставят в беде, что работа над нашим освобождением идет на всех уровнях.

А работа действительно шла. Представитель Президента Татарстана Минтимера Шаймиева Тимур Акулов вёл изнурительные переговоры с талибами, предлагая всевозможные варианты обмена. Казалось, вот-вот всё получится – удалось договориться, что после наступления нового – 1996-го года экипаж, наконец, отпустят. Но – сорвалось.

В январе Хайруллин и его товарищи начал терять надежду.

- Нас расстреляют, думали мы. Тем более, что один такой пробный «заход» уже был – нас без вещей вывезли на заброшенную фабрику и продержали  там всю ночь. Но, видимо, талибы все никак не могли выбрать самый выгодный для себя вариант нашей участи, - рассказывает второй пилот. - Благодаря вниманию к нам мировой общественности, они стали невероятно известны и получили возможность выступать в СМИ. Они активно этим пользовались, чтобы распространять свои экстремистские идеи.

Под предлогом поддержания самолета в рабочем состоянии, необходимости, например, запускать двигатели, чего местные не умели, россияне получили возможность бывать на нем каждую неделю. Постепенно созрел не то чтобы план, но замысел побега. Однажды, в пятницу – выходной, по исламским канонам, день к самолету привезли весь экипаж.

– Сначала я попробовал запустить вспомогательный двигатель, но стояла страшная жара – 50 градусов по Цельсию, и он не стартовал. Мы сказали Тархану, нашему надсмотрщику, что нужно ждать, пока он охладится. Боевики оставили троих охранников, остальные ушли в здание аэропорта пить чай. И я решил рискнуть, – вспоминает тот невероятный день Газинур Хайруллин. – Мы с Юрием, радистом, и Асхатом, нашим охранником, были в кабине. Я стал запускать все двигатели по очереди. Первый, второй. Серёга, инженер, понял, что я делаю, и они в хвостовом отсеке стали задраивать люки. Я стал запускать третий двигатель, но тут заглох первый. Но мы понимали – или продолжать, или умереть. И мы их всё-таки запустили.

Потом был взлёт, едва не завершившийся катастрофой из-за выехавших на взлётную полосу машин с боевиками. Когда самолёт проскочил перед «Уралом» талибов, до которого оставалось с десяток метров, охранники в кабине поняли, что произошло. Их быстро разоружили их, объяснив, что альтернатива – падение самолёта.

- Я предложил лететь на бреющем полете, чтобы не засекли радары. Мы связались с Шарджой. Диспетчеры нам не поверили. Потом мы услышали, как кто-то там уронил чашку, и, наконец, поняли, что у нас получилось. Мы кричали от радости, – вспоминает Газинур Хайруллин.

В Шардже экипаж  ждали представители российской стороны. Тем не менее, русских ещё сутки держали и допрашивали в местной полиции. И только потом отпустили в Москву.

За проявленное мужество пилоты Владимир Шарпатов и Газинур Хайруллин были удостоены звания «Герой России». Остальные члены экипажа награждены орденами Мужества. Все они продолжают летать. Четверо, в том числе Газинур Хайруллин, работают в ульяновской авиакомпании «Волга - Днепр». Наш рассказчик пилотирует Ил-76. Он легко вернулся за штурвал. Несколько раз летал и в Кабул, и в Кандагар. Но плен вспоминает как самое страшное событие в жизни.

– Вся наша история – это череда больших и маленьких подвигов, совершенных обычными людьми. Для меня быть патриотом – значит помнить, кто ты и откуда, какая история за твоими плечами, - говорит Газинур Хайруллин. – Подвиг рождается из желания быть достойным всего этого. Быть достойным пути, пройденного твоими земляками.

Фото: Русская Семерка